Выселение христианского населения Крыма в Приазовье в 1778г.

В середине XVIII века в Крыму произошло событие, которое на многие годы предопределило судьбу полуострова и народов, его населявших. Мнения историков о том, почему из Крыма были поголовно и в принудительном порядке выселены христиане,  сейчас расходятся.
После первой русско-турецкой войны 10 июля 1774 года между Россией и Турцией был заключен Кючук-Кайнарджийский мирный оговор, который обещал «вечное примирение и покой». Один из пунктов этого договора предусматривал: «Все военнопленники и невольники мужеского или женского рода, какого бы достоинства или степени ни нашлись в обеих империях, по размене ратификаций сего трактата беспосредственно и без всякого претекста взаимно должны быть освобождены, возвращены и препоручены без всякого выкупа или платежа, так как и все прочие в неволю попавшиеся христиане, все без малейшего изъятия, равномерно ж без выкупа или платежа должны быть освобождены».
Это непосредственно касалось и Крыма, который, за исключением Керчи и Еникале, оставался «на века вечные» под властью крымского хана. Следовало ожидать, что после обнародования договора с полуострова должны были нескончаемой чередой потянуться христиане и невольники, веками страдавшие под османско-татарским игом. Но все получилось совсем не так.

«Здешние народы дерзки и трусливы»

Первая русско-турецкая война в России считалась, надо сказать, национально-освободительной. На подписанный 18 ноября 1768 года императорский манифест «О начатии войны с Оттоманскою Портою» поэт Херасков немедленно откликнулся одой, в которой были следующие строки:
А паче просит вас туда
Народов близкая беда,
Соединенных нам законом,
Они в оковах тяжких там.

Закон имелся в виду, конечно же, христианский, а в «оковах тяжких» предположительно находились греки и южные славяне. На них, надо сказать, очень рассчитывал Григорий Орлов — тогдашний фаворит Екатерины II. Идею снарядить экспедицию в Константинополь подсказал ему брат Алексей: «Если уж ехать, то ехать до Константинополя и освободить всех православных и благочестивых от ига тяжкого. И скажу так, как в грамоте государь Петр I сказал: а их неверных магометан согнать в степи песчаные на прежние их жилища». Летом 1769 года флот покинул Кронштадт, отправившись вокруг Европы в Средиземное море. Но несмотря на блестящую победу в Чесменском сражении, эта экспедиция не принесла ожидаемых результатов — греки, жившие в Малой Азии, не поддержали русских. Алексей Орлов, участвовавший в экспедиции, очень возмущался по этому поводу: «Здешние народы льстивы, обманчивы, непостоянны, дерзки и трусливы, лакомы к деньгам и к добыче. Легковерие и ветреность, трепет от имени турок суть не из последних также качеств наших единоверцев. Рабство и узы правления турецкого, на них наложенные, а также и грубое невежество обладают ими».
В результате Санкт-Петербург к грекам совершенно охладел. К тому же не оправдались надежды на восстание христианского населения Крыма. Понятно, что, когда в 1772 году граф Панин, ведавший в Российской империи иностранными делами, получил от Готско-Кефайского митрополита Игнатия письмо с просьбой принять крымских православных христиан в лоно Русской церкви, он усмотрел в этом лишь стремление к «поживке и снабдению».

Тимурка, сын Гавриила

На протяжении четырех лет после подписания Кючук-Кайнарджийского договора Санкт-Петербург ожидал массового исхода христиан из Крыма, но этим ожиданиям не суждено было сбыться — крымские христиане продолжали жить на полуострове как ни в чем не бывало. В 1778 году операцию по их освобождению из-под османско-татарского ига было поручено провести генерал-поручику Александру Суворову. До этого он отличился тем, что «не мщением, а великодушием» замирил поляков и кубанских татар. Боевому генералу выполнение полицейских функций было, конечно, в тягость, но приказ есть приказ, и он взялся за дело с присущей ему энергией. Для начала следовало утихомирить крымских мусульман, которые были категорически против того, чтобы ушли христиане. Хан Шагин Гирей, которому за содействие в этой операции Суворов заплатил 50 тыс. рублей, издал даже специальный указ, обязывающий татар не препятствовать уходу христиан, но получил в ответ от татарских старшин следующее письмо: «Указ ваш о крымских христианах читали и содержание его уразумели, однако должны сказать вам, что мы не слыхали, чтобы правосудные государи изменили бы когда-нибудь свое слово, также не знаем, чтобы кто-нибудь из ваших предков в угодность другим мог бы уступить своих подданных кому-нибудь другому. По сим соображениям, мы опасаемся, чтобы вы, причинив народу столько убытков и лишений выпуском христиан, не навлекли бы на себя проклятия татарского народа и нас бы не привели в окончательное разорение». Также татарские старшины оставляли за собой право обратиться непосредственно к российской императрице.
Сейчас считается, что они беспокоились преимущественно о своем хозяйстве, так как среди христиан было много искусных ремесленников и торговцев. Но этим дело не исчерпывалось. В Крыму еще были живы хазарские традиции (между прочим, итальянцы называли Крым Хазарией вплоть до XVI века) национальной и религиозной терпимости. Люди разного вероисповедания могли быть даже в одной семье, и это не считалось чем-то предосудительным. В книге судейских решений Мангупского кадылыка (XVII век) встречаются имена: Тимурка, сын Гавриила; Алагез, сын Константина; Никола, сын Арслана, Тимур, сын Дмитрия; Александр, сын Шери; Аман, сын Мануила. Кроме того, в этой книге упомянуто, например, о том, как в селе Ай-Георги христианин Бийгельди, сын мусульманина, судился с женой своего брата, мусульманкой Хангельди, дочерью христианина. Причем два родных брата истца — Сеит и Магомет были мусульманами, а два других — Топа и Бебия христианами.
Уход христиан из Крыма зачастую означал разрушение семей и родственных связей. Неудивительно, что христиане тоже были против переселения. Суворову пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить их покинуть Крым. В этом ему очень помогли митрополит Игнатий (получил за труды 6550 рублей), армянский архимандрит Маргос (2820 рублей) и католический пастор Яков (1250 рублей). Однако одними убеждениями дело, судя по всему, не ограничилось. Во всяком случае, в ответ на многочисленные жалобы правитель Малороссии граф Румянцев строго наказал Суворову, чтобы ни один казак с плетью за крымскими христианами не гонялся. Генерал в связи с этим очень переживал: «Строгость сия постигла меня уже по выводе христиан. Ну а если б прежде, — сгиб бы Суворов за неуспех…»

«Вы меня ввергнули в глубину огня!»

Так или иначе, но к концу сентября 1778 года крымские христиане «греческого, армянского и католического законов» несколькими партиями покинули полуостров. Как отмечал историк Бертье-Делагард, «выходили христиане с горькими рыданиями, бегали, скрывались в лесах и пещерах, мало того, принимали мусульманство, лишь бы только остаться в родной земле». Всем переселенцам было обещано выделение на каждую ревизскую душу (то есть на каждого члена семьи мужского пола) по 30 десятин (32,7 га) земли. Всего было переселено 31386 человек. К исходу 1779 года переселенцы основали в устье реки Кальмиус город Мариуполь (первоначально — Мариенполь) и 19 сел в его округе, которым они дали крымские названия — Ялта, Карань, Ласпи, Мангуш, Сартана, Старый Крым и др. Герб Мариуполя, утвержденный указом императора в августе 1811 года, состоял из двух частей: внизу был изображен поверженный полумесяц, а наверху — победоносный христианский крест.
Но это случилось позже. Первые годы после отъезда из Крыма переселенцам пришлось перенести немалые испытания. Например, армяне перезимовали в землянках в окрестностях Екатеринослава (сейчас Днепропетровск). Лишь весной 1779 года они двинулись в низовья Дона, где им была обещана земля. Вот как описал этот скорбный путь армянский историк Шахазиз: «Не выдержав сурового непривычного климата, трудностей длительного путешествия, лишенные теплой одежды, пищи, люди умирали сотнями и невзрачными своими могильными холмиками украшали эту однообразную, скучную и пыльную степь». Статистика этого переселения ужасна: из двенадцати с лишним тысяч насильно выселенных из Крыма армян треть погибла в дороге.
Такие же испытания выпали на долю и других христиан. Один из инициаторов переезда митрополит Игнатий вынужден был даже скрываться от своей паствы. Суворову он писал: «Вы меня ввергнули в глубину огня… я вас оставляю Божьему правосудию». Кстати, в 1998 году митрополит Игнатий (Гозадинов) был прославлен в лике месточтимых святых мариупольской епархии, причем его сейчас называют «Моисеем, который привел в приазовские степи крымских греков, страдавших под игом мусульман». Вообще-то, Библия умалчивает о том, что евреев из Египта вытурили насильно. Кроме того, неизвестны случаи возвращения евреев обратно, а вот в Крым христиане бежали в массовом порядке. Некогда в ростовском музее хранилось дело, которое называлось «1790 год». Оно содержало переписку светлейшего князя Потемкина с местными властями, который требовал составить списки бежавших, обеспечить их поимку, наказать и водворить обратно на Дон. Он дал разрешение вернуть в Крым лишь 13 семей, и только потому, что любил устрицы, а на полуострове не осталось тех, кто умел их ловить.

«Бога ради, осемяните албанцев!»

Естественно, что историки на протяжении многих лет пытались объяснить, для чего было предпринято выселение христиан. Ведь, казалось бы, Россия должна была вести дело к тому, чтобы выселить из Крыма мусульман, а христиан оставить. Еще Вольтер советовал Екатерине II в одном из своих писем: «Если Ваше Величество собирается утвердить свой трон в Константинополе, на что я надеюсь, Вы очень быстро изучите греческий язык, ибо совершенно необходимо изгнать из Европы турецкий язык, как и всех, кто на нем говорит». Но в том-то все и дело, что «крымские греки», которых депортировали за пределы полуострова, тоже общались на том языке, который сейчас зовется крымскотатарским. Удивительно, но до сих пор крымскотатарский язык («урумский», или «греко-татарский», как его в общении с русскими соседями называют сами выходцы из Крыма) живет в селах Северного Приазовья. «Крымскими греками» же они назывались преимущественно из-за того, что христианское богослужение в Крыму осуществлялось на греческом языке.
Иными словами, проведенная операция была на самом деле не освобождением христиан от «тяжких оков», иначе не пришлось бы применять силу, а первым этапом очищения Крыма от коренного населения. Через два десятка лет, в 1790-х, наступил второй этап — не менее 100 тысяч крымских мусульман были вытеснены в Турцию. Предлог был очень простым — это те самые «басурмане», которые изгнали из Крыма христиан! Одновременно был принят царский манифест о заселении Крыма иностранными колонистами, дающий всем желающим право без различия звания и вероисповедания, по своему выбору обосноваться в любом месте полуострова, за исключением Севастополя как военной гавани. Манифест также освобождал иностранцев от рекрутской повинности.
Вообще-то, программа заселения Крыма была открыта еще в 1775 году, когда этнических греков, участвовавших в войне с Турцией, поселили сначала в Керчи, а потом в Балаклаве, назвав Албанским воинством. Суворов по этому поводу очень беспокоился: «Бога ради, осемяните албанцев, или они вымрут, как древняя Мекленбургская армия». Но эти беспокойства были напрасными — эллины, по словам историка Кондараки, «начали бесцеремонно похищать у татар и караимов дочерей и, женившись на них, упрочнили свое племя». Это, впрочем, никак не мешало им исправно служить Российской империи, усмиряя татар и караимов.
Следующий этап вытеснения крымских татар, когда в Турцию ушли 150 тысяч человек, наступил в 1850 году. На сей раз кампания проводилась под лозунгом возвращения христианских святынь, «поруганных басурманами». Нет, они не были поруганы даже во времена Золотой Орды, когда орды Ногая огнем и мечом прошли по юго-западному Крыму. Почти все христианские церкви, в том числе Успенский скит и Инкерманский монастырь, были заброшены с момента выселения христиан, и 80 лет до этих святынь никому не было дела. Самое интересное, что кое-где в Крыму христианские богослужения все же совершались, но не вопреки, а благодаря мусульманам. Так, в июне 1781 года в Крым приехал греческий священник Константиос. Крымский хан держал его в тюрьме до тех пор, пока тот не согласился служить литургию для христиан в Мангупе, где была церковь святого Феодора, и в Бахчисарае в храме Пресвятой Богородицы. За это хан подарил ему дом и виноградный сад.
Конечно, все это дела давно минувших дней, как будто не имеющие отношения к сегодняшнему Крыму. Впрочем, не с тех ли времен берет свое начало та межнациональная и религиозная рознь, которая есть сейчас и которой не было тогда?