При дворе императора Юстиниана I (527-665 гг.) историком и военным деятелем Прокопием Кесарийским был написан трактат «О постройках», в котором всячески превозносится созидательная деятельность Юстиниана.
Говоря о мероприятиях, осуществленных на северном берегу Черного моря, Прокопий сообщает о существовании там некоей страны Дори, населенной готами, земледельцами, бывшими военными союзниками Византии. Для их защиты от нападений врагов император повелел построить «длинные стены».
К сожалению, по тексту отрывка невозможно ясно представить, где именно в Крыму следует искать страну Дори. Уже около двух столетий идет полемика по этому поводу. Авторы, связывающие «пещерные города Крыма» с деятельностью византийцев, видят ее в юго-западной части Крымских гор на пространстве между Внешней и Главной грядами (совпадает в основном с территорией современного Бахчисарайского района). Таким образом эти города оказываются «длинными стенами», такое образное выражение применил Прокопий для их обозначения, подчеркнув их расположение по линии Внутренней гряды. Действительно, если смотреть на карту, то создается впечатление, будто эти памятники протянулись, образуя укрепленный рубеж, который с известной долей фантазии можно было бы назвать «длинными стенами». Значит, все «пещерные города Крыма«- это крепости, закрывавшие горные проходы, препятствовавшие врагам Византии прорываться в ее крымские владения?
Такая точка зрения имеет свои слабые места, критика которых привела к разработке другой трактовки уже знакомого читателю отрывка из сочинения византийского автора.
А все ли «пещерные города Крыма» действительно крепости? Да еще такие, что могли перекрывать весьма обширные разрыва в цепи скал, образующих отвесный южный склон Внутренней гряды.
Все ли «пещерные города Крыма» по археологическим данным могут быть отнесены к VI в.?
Исследователи, задавшие эти вопросы, обратились к топографии местности и к данным конкретных раскопок, проводившихся на интересующих памятниках. Выводы были сделаны следующие: настоящими крепостями со значительными гарнизонами, способными защищать горные долины, оказались лишь Мангуп, Эски-кермен и Чуфут-кале. Укрепленная их территория могла позволить находиться там достаточным для обороны окрестностей воинским контингентам. Остальные пункты или вообще не имели фортификаций или же по своим размерам могли быть лишь укрепленными убежищами и замками, дававшими укрытие обитателям округи, но никак не претендовавшими на честь быть щитом окрестностей Херсона. И таких оказалось большинство.
Сейчас практически все «пещерные города Крыма» затронуты археологическими исследованиями, одни больше, другие — меньше. В результате распалась не только топографическая, но и хронологическая основа для отнесения их к юстиниановскому времени, да и вообще к какому-либо узкому периоду. Что же такое тогда «пещерные города»? «Нет, не византийские крепости, — отвечают сторонники другой точки зрения,- а города, села, замки и монастыри, возникшие в результате развития феодальных отношений в среде горно-крымского населения. Процесс этот развивался медленно и в основном закончился к X-XI вв. На протяжении почти полутысячелетия формировались центры ремесла и торговли, резиденции феодальной администрации, монашеские обители, поселения мирных земледельцев». С позиции такого подхода вопрос о возникновении того или иного памятника следует решать, учитывая совокупность многих исторических обстоятельств.
«А как же быть в таком случае со страной Дори?» — спросит читатель, внимательно следивший за аргументацией сторонников той и другой точек зрения. Ведь вторая гипотеза исключает ее размещение в той местности, где находятся «пещерные города Крыма«. Для загадочной области крымских готов-земледельцев остается тогда Южный берег от Судака до Фороса. Чем не прибрежная страна, о которой пишет Прокопий…
Еще в 30-е гг. XIX в. академик II. Кеппен видел на перевалах Главной гряды развалины сооружений, которые он осторожно отождествил с византийскими укреплениями. Затем это замечание было надолго забыто, и только четверть века назад оно было учтено О. И. Домбровским, произведшим археологические разведки тех же мест. Исследователь пришел к выводу о правоте мнения Кеппена и вместе с Э. И. Соломоник, детально разобравшей текст Прокопия, выступил со статьей, в которой аргументировалось расположение Дори на Южном берегу Крыма. Вероятно, читатель уже готов прочесть финальные строки этой полудетективной истории о поисках целой страны в не таком уж большом горном Крыму. Однако счастливые окончания в практике научного поиска не столь часты и легки, как в литературе приключенческого жанра. Пока страна Дори остается неуловимой. Поиски ее продолжают археологи, историки, краеведы. Не оставляют равнодушными ее загадки и туристов, приехавших в Крым для того, чтобы побродить по живописным горным тропам. Многие из них пытливым взглядом пытаются увидеть за каменной россыпью или поднятым с земли черепком волнующую тайну истории средневековой Таврики.
«Неужели,- спросит читатель,- пока не будет установлено местонахождение Дори, нельзя будет выяснить обстоятельства зарождения «пещерных городов»?» Нет, это не камень преткновения. Неясные свидетельства современников дополняются сведениями, что сообщают сами памятники. Правда, чтение их доступно не каждому. Необходимо свести воедино великое множество различных фактов и фактиков, наблюдений и умозаключений, чтобы осторожными штрихами набросать картину эпохи, отделенной от нас пропастью в десяток веков.
Источник: Герцен А.Г., Махнеева О.А. «Пещерные города» Крыма. — Симферополь: Таврия, 1989